Журнал «FoodService»:
все о рынке питания вне дома


Андрей Конончук

Сейчас сеть «Крошка-Картошка» входит в тройку сильнейших концепций в сегменте street-food и рассчитывает в 2007 г. достичь оборота в $60 млн. Однако девять лет назад, когда Андрей Конончук с партнером Виталием Науменко решил заработать на печеном картофеле, ему пришлось поставить за прилавок собственную жену и уговорить тещу резать овощи и ветчину для наполнителей. Сам Андрей наблюдал за торговлей из припаркованной невдалеке машины. О первых покупателях, франчайзинге и отношении к жизни он рассказал за ужином Анне Людковской.

Андрей Конончук удивительно веселый и радостный человек. С его лица не сходит обнажающая белые зубы улыбка, он весь вечер посмеивается над перипетиями собственной жизни, а я меж тем ловлю себя на мысли, что Андрею, наверное, если и бывает тяжело и трудно, то все неприятности он преодолевает легко. О себе он рассказывает подробно, вспоминая весьма нелицеприятные моменты, о которых никогда не упоминают директора крупных корпораций с жесткой информационной политикой. Но Конончук говорит об этом без тени смущения и даже не пытается сделать голос потише, так что на нас время от времени косятся ухоженные клерки за соседним столом.
В GQ bar я прихожу первой, и, хотя столик зарезервирован, хостес минут десять пытается подобрать место для двоих. В 18.50 ресторан пуст, но, судя по заминке на рецепшене, через час в GQ bar не будет ни одного свободного стула. Андрей пунктуален. Он заказывает салат с камчатскими гребешками и палтуса, а я дим-самы с морскими гадами и горячее блюдо из гребешков под острым имбирным соусом. «Я не слишком голоден, днем у нас была дегустация осеннего меню, поэтому – палтуса. Сегодня без мяса и водки», – смеется Конончук. Я улыбаюсь, отвечая, что мне днем тоже пришлось дегустировать меню в только что открывшемся ресторане «Бараshkа» на Новом Арбате.
Андрей сразу начинает рассказывать о себе. Родился в Киеве в семье преподавателей Киевского пищевого института (мама – кандидат технических наук), а получать высшее образование поехал в Одессу. Там познакомился с партнером Виталием Науменко, которому принадлежат 50% «Крошки-Картошки» (ему тоже пришлось поначалу поставить за прилавок жену). Виталий на девять лет младше Конончука, и, видимо, это главная причина, по которой индустрия воспринимает «Крошку-Картошку» как стопроцентный бизнес Андрея.
Учился Конончук в холодильном институте долго – восемь лет. «Были неприятности с законом. Это ведь сейчас называется бизнес, а тогда считалось, что спекуляция. Пришлось уйти, а потом восстанавливаться», – говорит он. Холодильный институт привлекал Конончука возможностью устроиться на работу мотористом и уехать из страны. «У меня со второго класса была идея-фикс навсегда смотаться из Советского Союза. Мне сейчас 44 года, в 1970-х годах выехать просто так было нереально, – объясняет Конончук. – Куда хотел? В Америку, наверное».
Но перед тем как упаковать чемоданы, Андрей два года изучал нравы и ассортимент товаров народного потребления соседних государств, имевших, как и Одесса, выход к морю. В 1990–1991 гг. Андрей ходил в круизы. «Это был самый светлый период в моей жизни! Один паспорт лежит в турагентстве, другой – на руках. Возвращаюсь из круиза, беру другой паспорт, и через день я опять в море, – с улыбкой вспоминает бизнесмен. – И опять полторы недели беспредельного счастья! Испания, Марокко, Египет, Сирия, Греция, Турция…» В круизах Конончук челночил: в Одессе загружал на пароход тюки с фотоаппаратами и сигаретами, а в других странах продавал. Когда начала «свирепствовать таможня», Андрей садился «чистый», только с деньгами, а покупал-продавал, отплывая и причаливая к очередному порту. На Мальте брали кофе, а продавали в Турции. В Турции покупали русскую икру за $2, а реализовывали в Испании по $8. В Турции брал шоколад, который затем отправлял на автобусе в Москву. «Рыба ищет где глубже, – отвечает Андрей на мой вопрос, откуда у юноши взялась предпринимательская хватка. – Таких круизников было человек двадцать, а начинали все с автобусов, которые ездили за мылом в Румынию. Я на один такой автобус тоже успел». В несколько круизов ходил и Виталий.
Тем временем первая супруга Андрея Елена уехала погостить в Нью-Йорк, где и осталась, чтобы получить статус беженца. Через три года, покрывшийся морским загаром, Конончук решил сделать ей сюрприз. Он купил билет на самолет, но перед отъездом устроил прощальную вечеринку на 100 человек. Снял летний детский лагерь с домиками, где разместились все его одесские друзья. «Мы два дня там так фестивалили! А когда я сошел с самолета, у меня слезы стояли в глазах. И зачем я это сделал?! Идиот! Это был бег по инерции, реализация детской мечты, – рассуждает Андрей. – Ночь, темнокожие люди вокруг, адреса нет (я ведь жене не сказал о приезде). По-английски, как выяснилось, я не понимаю».
Андрей поселился в Бруклине на чердаке, так как ни он, ни Елена не горели желанием восстановить семью, и стал учить английский язык. Денег у него практически не было, все, что он выручил в круизах, спустил на Черноморском побережье. Америка Андрею не понравилась, и через девять месяцев он переехал в Москву. «Я обожаю Нью-Йорк! Но у всех, кто там живет, тоска в глазах. Если ты не выехал в 15–17 лет, страна никогда не будет твоей. Хотя американцы – лучший народ в мире. От французов или немцев можно сойти с ума, – рассуждает Андрей. – Но в Америке все чужое. Они же осенью в лесу листья подметают! И мангал такой высоты, чтобы не наклоняться».
В Нью-Йорке оказался Алексей Давыдов, приятель Андрея, который когда-то на него работал. «Он приехал с $600 тыс. в кармане, поселился в трехкомнатной квартире в Манхеттене, а сам даже how much не говорит. Я останавливался у него все чаще, – смеясь, рассказывает Андрей. – У Алексея и возникла идея продавать в России американские мужские костюмы». Конончук ухватился за возможность вернуться и взялся пристроить эти костюмы в московские комиссионки. Тогда же он встретил Екатерину, будущую вторую жену. Жили они с Екатериной в чьей-то квартире на Арбате.
Бизнес пошел. Через две недели три костюма из шести были проданы (в том числе в «Москвичке»), Андрей запросил еще, получив из Нью-Йорка уже по 40 пиджаков и брюк. Конончук рассказывает, что работа с Алексеем научила его подходу к бизнесу. Мужская одежда была каплей в море бизнес-интересов Алексея. Он занимался производством паркета, каждый метр которого упаковывал в белый картон. «Леша все делал очень хорошо, обстоятельно – выбирал лучшее оборудование, поставщиков. Мы с Виталием потом точно так же основательно прорабатывали концепцию и дизайн проекта», – объясняет Конончук. Я спрашиваю, нет ли у Андрея желания получить какое-нибудь бизнес-образование. «Зачем? Строить ресторанную империю я не собираюсь», – отвечает он.
Продажей одежды Конончук занимался лет пять. Находил места сбыта, комиссионки. За год Андрей поставлял костюмы в 40 магазинов Москвы. «В середине 1990-х гг. люди носили два-три фасона разных цветов, поэтому торговля однотипными костюмами позволяла очень хорошо жить. Со временем мы нашли производителя в Италии (ведь костюмы шились там) и стали закупать напрямую», – вспоминает Андрей. Затем в ассортимент добавилась одежда «Поль Шарк» и трикотаж «Тосканини». На каком-то этапе к Андрею присоединился Виталий.
В 1997 г. одежный бизнес себя изжил. На смену комиссионным магазинам пришли брэндовые бутики, а Андрей, которому производители предлагали получить эксклюзив на торговлю их брэндами, засомневался и открывать свой магазин не стал. «Торговля одеждой была похоже на то же челночество», – поясняет он.
Идея открыть «Картошку» принадлежит Виталию. Печеный картофель на улице партнеры не раз ели во время круизов по Черному морю. Друзья ударили по рукам и через три дня вылетели в Стамбул – освежить в памяти картофельный бизнес и рассмотреть технологию и оборудование. В Турции картофель продавался по фиксированной цене, а в качестве начинки клали горошек, кукурузу, оливки и т.п. Разработку названия и брэнда заказали профессионалам, в том числе Дмитрию Жуковскому, который тогда работал на «Мосфильме». «Крошка-Картошка» была одним из названий в четырехстраничном списке, и заметили его партнеры не сразу.
От идеи до первых гостей Андрей и Виталий трудились девять месяцев. Встречались каждый день в 8 утра, намечали план на день и разъезжались в разные стороны. Долго не могли выбрать автобуфет между «Купавой» и «Тонаром» (сокращенное от «Товары народу»). «Нам очень повезло, «Купава» разработала экспериментальный вагончик, который было удобно обклеивать, и мы сразу его купили», – говорит Конончук. Однако после первого везения начались сложности.
«Мы знали, что выйти на улицу очень не просто. Но даже не подозревали, что это окажется так тяжело! Наивно полагали, что нужно лишь сделать красивые вагончики, и тогда их захотят поставить у себя все начальники управ города», – делится Андрей. Первую точку удалось открыть 26 августа 1998 г. у северного выхода метро «Динамо» на условиях чудовищной субаренды – за $300 в неделю. В оборудование двух вагончиков партнеры вложили все свои деньги, и никак средств, чтобы как-то пережить кризис, у них не было. Вечерняя выручка от продажи пива не позволяла купить новую партию для реализации на следующий день.
За прилавок встали жены Екатерина и Лариса, но сначала их отправили на «стажировку» в Steff (сейчас «Стардог!с») продавать хот-доги. Андрей говорит, что ему до сих пор неловко перед Екатериной: после работы в течение суток она приходила домой, не могла произнести ни слова, выпивала бутылку пива и ложилась спать. Но в «Крошке-Картошке» ей тоже пришлось не сладко. Спрогнозировать продажи и рассчитать объемы закупок партнеры не могли из-за отсутствия данных по реализации и нехватки средств. Покупали кусок сыра, терли в начинку, а на выручку покупали новый и заправляли бензином «девятку».
Автобуфет открывался в 10 утра, но на месте нужно было быть в 8.00, чтобы успеть разложить наполнители. Спать ложились не раньше двух ночи, поскольку много времени уходило на уборку рабочего места: на белых пластиковых стенах оседала гарь от печи. Уже дома, на кухне, готовили салаты. Через месяц партнеры решили не выходить на работу и устроить себе праздник: купили шашлык, пиво, поехали в лес, выгрузили еду на поляну и решили вздремнуть. «Мы так устали, что все четверо вырубились мгновенно. Просыпаемся, вокруг уже темно. Сложили сырое мясо в багажник и поехали домой», – вспоминает Андрей. Он улыбается, когда рассказывает, что за первый месяц очень похудел и стал весить, как когда-то в школе.
К бизнесу подключили и тещу Конончука, которая всю сознательную жизнь провела при муже-консуле в какой-то стране. Партнеры быстро сообразили, что наполнители можно готовить не у себя дома, сняли крохотную квартиру и выдали нож с фартуком теще. Она делала по полкило разных полуфабрикатов. Когда партнеры просчитывали бизнес-модель, то намеревались зарабатывать с каждой порции $2, продавая за $4. Затем речь шла о доходе в $1. Но в результате кризиса порция стоила всего 25 центов.
«Крошку-Картошку» выручил День города, когда партнеры впервые увидели живые деньги. А потом помог случай. Сын зам. главы Управы Тверского района пару раз купил печеную картошку, а затем привел отца, который оставил визитку. «Когда мы к нему приехали, он сказал: «Выбирайте, где хотите стоять», – вспоминает Конончук. – Если бы ни этот случай, не знаю, как бизнес развивался бы дальше. У нас не было денег, а иметь с «Картошкой» дело никто в управах не хотел». Вторая «Картошка» встала напротив «Макдоналдса» на Тверской.
На этом этапе помогли франчайзи. Друзья, с которыми Андрей и Виталий продавали одежду, подтрунивали над картофельным бизнесом, но неожиданно захотели открыть свои автобуфеты. Никаких знаний о системе франчайзинга у Конончука не было. Но партнеры придумали схему, которая отлично работает до сих пор: франчайзи оплачивают оснащение шести автобуфетов, из которых четыре берут себе. Далее платят $300 за аренду фирменного автобуфета и закупают ингредиенты у франчайзера. «Быстрый рост помог нам стать узнаваемыми», – резюмирует Андрей.
Решение сделать стационары было интуитивным. «С 1998 г. чиновники говорят по поводу улицы одно и то же, поэтому причина не в гонениях», – рассказывает Конончук. Первая точка была в ТЦ «ГлобалСити» на Кировоградской улице, но работала она неважно: линию раздачи убрали за кассы, а на прилавке поставили салаты, которые успевали заветриться. К тому же оказалось, что в «Крошку-Картошку» пришли гости, не знавшие о существовании 40 автобуфетов по всему городу. Некоторые воспринимали концепцию как кулинарию. После проблем с управлением мы поехали в Нижний Новгород, откуда из «Макдоналдса» сманили человека на должность директора сети. А затем из гамбургерной сети пригласили Виктора Мохова, нынешнего директора по продажам «Крошки-Картошки». Со временем недостатки в стационарной точке были ликвидированы. Сейчас проблема «кулинарии» стоит перед компанией в Санкт-Петербурге.
«Питерцы воспринимают наполнители не как начинку, а как салаты, которые можно заказать отдельно, – объясняет Конончук. – Плюс во всех питерских концепциях быстрого обслуживания салаты почему-то выгладывают горкой, тогда как у нас стандарт – вровень с лотком, иначе накладывать не удобно. Но питерцам нужна горка! Чтобы изобилие еды! Это у них после блокады, наверное». Сейчас в Москве у «Картошки» 115 точек на улице и 43 стационарных , в Петербурге 21 точка (все в помещении), в Украине – 17. Благодаря франчайзи «Крошка-Картошка» есть в Сургуте, Тюмени, Екатеринбурге и Челябинске.
«Наш рост в последнее время можно назвать количественным, – рассказывает Конончук. – Но со следующего года я хотел бы активного развития в регионах. Мы будем выходить стационарными объектами в Новосибирск, Краснодар и другие города». Одновременно развивается и другой проект Конончука – итальянская «Паста ЛаВиста». Но на вопрос о выводе новых брэндов Конончук отвечает, что такого желания у него нет. «Понимаете, одну неделю в месяц я отдыхаю: езжу на рыбалку, катаюсь на лыжах, кайте, путешествую. Мне хватает «Крошки-Картошки». Я смотрю на ребят, которые там работают, и испытываю гордость, что мы это создали. Мне такая жизнь очень нравится».

Выпуск журнала:
Комментарии (0)